Чистый камень

Чистый камень                                                    Михаил Устинов   Санкт -Петербург

Началась эта история, или, вернее, череда разбросанных во времени событий, очень давно. Наверное, в те незапамятные времена, когда появился в здешней лесной речке неподалеку от деревни большой камень. Выглядел он так же, как остальные, только на нем не рос мох. А может, все было иначе? И это речка и лес появились вокруг камня, принесенного северным ледником? А потом пришли люди и построили деревню? Но моренные камни выглядят обкатанными валунами, а он больше походил на кусок скалы. Да и кто теперь знает? В любом случае, я жил в этой деревне все лето, что и следовало делать дошкольнику, а потом и школьнику, имевшему любимую сельскую бабушку. И не раз проходил мимо приметного камня, не обращая на него много внимания. Запомнилось только, что он, действительно, был «чистый».

Шли годы, и я начал ходить на речку не только за водившимися там раками, но и на рыбалку. Хорошо помню свою первую щуку, пойманную на блесну, но не спиннингом, появившимся у меня позже, а «дорожкой». Которая вместо лески имела тонкий шпагат, намотанный на дощечку с вырезами. Рыбалка, как иногда говорят, меня «зацепила». Я начал интересоваться снастями, обзавелся первым спиннингом, а с возрастом и одноместной надувной лодкой «Стриж», на которой спускался по речке, предварительно зайдя вверх по течению через лес. Рыбы было еще много, и можно сказать, что я учился ее ловить в благоприятное время. Часто проплывал и мимо камня, обычно вечером, почти не задерживаясь, ведь деревня была уже близко. И однажды заметил, что на нем появилась неширокая, но глубокая трещина.

Надо признаться, что мне больше нравилось ловить рыбу спиннингом Он приносил яркие впечатления и помогал решать задачи, которые предлагал каждый речной поворот, омут или перекат. Заинтересовали меня и приманки. Причем настолько, что я занимаюсь ими до сих пор. Но однажды… Я купил поплавочную удочку. Почему, уже не помню и «в оправдание» могу лишь сказать, что других удочек у меня не было. А тот «телескоп», что купил и привез в деревню, неожиданно стал причиной необычного и даже опасного события.

В один из погожий дней очередного отпуска я взял новую удочку, лодку и отправился на речку. Из подходящих для ловли насадок у меня оказался только свежий белый хлеб из сельской пекарни. По дороге я задумался о месте для ужения и вспомнил «чистый» камень и появившуюся в нем трещину. Что и помогло сделать выбор.

У воды я накачал лодку, собрал снасть и, доплыв до камня, находившегося ближе к противоположному берегу, вставил весло в трещину. Теперь я был «на якоре» и мог ловить и подкармливать рыбу, бросая в воду кусочки хлеба и крошки, которые медленно уносило течением.

Вскоре моя прикормка сработала, и крупная плотица оказалась в лодке. Я снял ее с непривычного одинарного крючка и убрал в бабушкину льняную торбу, куда в детстве складывал пойманных раков. За первой рыбой вскоре последовала вторая, потом третья, и стало понятно, что на свежий хлеб пришла целая стая. Удочка работала хорошо, хоть и доставляла неудобство своей длиной, хлеба было достаточно, и, помню, я даже увлекся ловлей. Как вдруг послышался отдаленный рокот грома, и я подумал, что клев рыбы, возможно, связан с предстоящей грозой. Поднял глаза к безоблачному недавно небу и увидел надвигающуюся тучу.

Тем временем необычный клев продолжался, и я решил, что буду ловить, пока туча не окажется близко. Мне уже приходилось попадать в грозу на реке, и я знал, что безопаснее покинуть воду.

И вот, поймав очередную рыбу, я опять услышал громкий раскат грома, но на этот раз, казалось, над самой головой, и понял, что откладывать выход на берег больше нельзя. Поэтому быстро сложил удочку, освободил весло и подгреб к берегу, где оттащил лодку подальше от воды, перевернул ее и, накинув плащ, сел на борт таким образом, что место, где всего несколько минут назад я увлеченно ловил плотву, оказалось прямо передо мной. И почти сразу в камень ударила ослепительная молния, одновременно с которой раздался оглушающий удар грома! Земля дрогнула! И следом стеной хлынул ливень.

Я больше никогда не видел молнию столь близко. Она была совершенно иная, словно из другого мира, и походила на возникшее лишь на мгновение сияющее могучее дерево, ветви которого уходили в небо, а ствол рос из «чистого» камня.

Пока продолжался дождь, я приходил в себя. Стоило закрыть глаза, как передо мной вновь появлялось словно отпечатавшееся в сознании дерево-молния. А когда дождь прекратился, я спустил лодку на воду и поплыл к деревне, чтобы не идти по мокрому лесу. Но, наверное, я не был бы рыболовом, если бы не попробовал занять свое прежнее положение и вновь забросить удочку. Клев отсутствовал. Тогда я раскрошил в воду оставшийся хлеб и, доставая из трещины весло, потрогал камень ладонью. Он был прохладный и мокрый. Я мягко оттолкнулся и поплыл домой, где обо мне, вероятно, уже беспокоились.

С тех пор участок речки у «чистого» камня начал казаться мне особенным. Я даже тщательно его обследовал и обнаружил, что он буквально притягивал щук, о чем, похоже, знали и местные рыболовы, ставившие там жерлицы. А немного выше, среди лежащих на дне валунов, водились приличные окуни. Пришли на память и часто встречавшиеся здесь бобры, которые относительно недавно появились в речке. Но не преувеличивал ли я, разумеется неосознанно, все, что узнал и увидел, особенно в ту памятную грозу? В этом мне, конечно, хотелось разобраться.

К сожалению, я уже давно не проводил в деревне все лето. Поэтому мои наблюдения, связанные с необычным камнем, могли иметь только эпизодический характер. Однако, будучи активным спиннингистом, я продолжал изучение речки, исследуя доступные по удаленности участки. Ведь сам спиннинг подразумевает движение. И множество раз ловил или проходил у самого «чистого» камня, замечая, как с каждым годом на нем добавляются трещины. И несколько раз видел на камне стайки крупных бабочек, которые предавали ему необычный вид.

Так и шло время. А сравнительно недавно, теплой ранней осенью, я ловил с берега у тех камней, где когда-то жили крупные окуни. Но хорошее место упорно «молчало», никак не реагируя на мои приманки. Тогда я решился на рискованный заброс под нависающее над водой дерево — и у меня получилось: блесну взял небольшой окунь. Я начал его выводить и уже отвлекся, пытаясь представить себе следующий заброс, как вдруг ощутил тяжесть на ручке катушки и заметил, что мой спиннинг сгибается самым недвусмысленным образом. А затем завизжал тормоз! Но это же окунь?! — подумал я и увидел… щуку.

  Да,  ее трудно было не заметить, даже несмотря на маскирующую окраску, уместную в засаде, но теряющую смысл при движении хищника таких размеров. Это был «речной крокодил», одинаково опасный как для рыбы, так и для утят, белок, мышей и прочей живности, которую могла вместить его пасть. Причиной нашей случайной встречи стала «неосторожность» окуня, которого я вытащил из укрытия. Ведь все те, кого она здесь не поймала, были крайне осторожны. Однако щука меня не интересовала. Даже в состоянии рыболовного азарта я оставался реалистом. И продолжал верить, что моя снасть предназначена для ловли рыбы. А крокодилов ловят чем-то другим. Но мне хотелось вернуть приманку, находившуюся в окуне, который, в свою очередь, был внутри щуки. И пока эта «матрешка» плавала в реке, я имел к ней неподдельный интерес. А плавала она резво и, вероятно, еще не поняла, что ей попалась «неправильная» добыча, или была очень голодна. Я слушал визг тормоза и ждал, что закончится или не выдержит первым — моя леска или ее терпение? И… дождался. Она выплюнула окуня и исчезла под поваленной ветром березой. А я вернул себе приманку.

Прошло несколько дней, и я, изменив маршрут, вновь оказался на окуневом месте рядом с камнем. Ловить щуку я, конечно, не собирался. Но испытывал к ней большое любопытство, как и ко всему, что происходило у «чистого» камня. Поэтому остановился на высокой части берега и, не приближаясь к воде, внимательно оглядел речку. И легко заметил щуку, благодаря ее размеру. Но то, что c нею происходило, вызвало немалое удивление. Крокодил, как я ее назвал, превратился в… кита.

С разинутой пастью, тихо двигаясь у самой поверхности воды, она прочесывала небольшую мелкую заводь, где… держались мальки! Такого я еще не видел. Но от голода, как известно, и не то делают, а огромной рыбе явно не хватало пищи.

Мне стало жаль щуку. Буквально на глазах она бездумно уничтожала будущую добычу. Однако она была по-своему права — инстинкт заставлял ее бороться за жизнь. К тому же, я понимал, что эта «бездумность» вынужденная и началась она в нашей речке намного раньше. Но чтобы представить, как они (речка и щука) оказалась в нынешнем положении, надо «вернуться назад». Лет примерно на шестьдесят. В то время, когда щука, вероятно, только появилась на свет, а наша речка была такой же, как другие, то есть в ней всем хватало раков, рыбы и чистой воды, которую пили без опаски.

И основная причина заключалась в том, что, как и на многих малых реках, на ней стояли мельницы, регулировавшие уровень воды, необходимый в основном для работы. Чтобы молоть зерно, пилить доски или строгать щепу, которой тогда крыли крыши домов. Я это помню. И еще по нашей маленькой речке, которую летом и «воробей перейдет», сплавляли лес. А мы с закадычным другом руками и вилкой ловили раков и налимов под утонувшими «плахами».

С них, то есть раков, все и началось. Тогда я еще не ходил в школу, поэтому запомнил лишь длинные узкие лодки в которых плавали взрослые дяди и … ловили раков. Для одной далекой страны. Меня они прокатили на лодке, и я видел, что приманкой им служило какое-то густое красное вещество, тогда как нам — обыкновенные лягушки. Вскоре после их отъезда раки начали гибнуть, и столько их уже никогда не было.

Но время шло, и вслед за раками наступила очередь мельниц и плотин, которые как-то незаметно стали никому не нужны. Они постепенно разрушались и растаскивались местными недальновидными людьми, отчего весенне-летней уровень воды понизился и потерял стабильность, а это неизбежно сказалось на качестве нереста рыбы.

А там и ученые собрались «помочь» сельскому хозяйству и Природе. Одно ведомство приступило к мелиорации земель, чтобы направить в речку теплую «удобренную» воду с полей. А другое начало выпускать в нее «полезных» животных. И на протяжении нескольких лет здесь плавали невиданные прежде ондатры и нутрии. Но кто бы мог подумать — не прижились.

Однако ученые не собирались отступать и в 60-х годах (я нашел в интернете научную работу) выпустили в Природу бобров. И вот результат, полученный через много лет: бобры, лишенные естественных врагов и контроля, живут и плодятся везде, даже в забытых мелиоративных канавах, не говоря уже о катастрофически мелеющей летом речке. К тому же, их не случайно называют ландшафтообразующими животными: весь песок из береговых нор, которые они рыли, роют и постоянно обновляют, поступает в речку, где неуклонно замывает гальку, камни и все неровности, отчего дно становится похожим на пляж. А многие ли рыбы, не говоря уж о раках, живут на пляже? И, если даже живут, то чем питаются, где нерестятся и как скрываются от врагов?

Надеюсь, что вы были в Русском музее и видели портрет Шаляпина кисти Кустодиева. Где великий русский оперный певец изображен в распахнутой бобровой шубе. Что действительно красиво. Но в этом случае красота нас не спасет. Мир ушел вперед, и натуральный мех не в моде. А с ним и бобры стали никому не интересны.

И самое важное. Выпуская бобров, ученые знали, что их активная деятельность приводит к изменению (внимание!) видового состава рыбы обитающей, в водоеме. То есть они понимали, что произойдет с форелью и хариусом. Так что же случилось в 60-х? Если «называть вещи своими именами?»

Вот поэтому и появилась у «чистого» камня пережившая свое время, щука. И, видимо, пытается использовать старый шанс. Ведь недаром «чистый» камень не похож на речные валуны. И неспроста в него много лет били молнии. Отчего он не темнел и не покрывался мхом, а  непонятным образом привлекал к себе и хищную и нехищную рыбу. Видимо, было в нем что-то особенное или, как сейчас говорят, аномальное. Но теперь и он раскололся на части…

И все же мне не хочется так заканчивать историю о «чистом» камне. Поэтому открою вам секрет. Помните о моих многолетних исследованиях речки и рыболовном маршруте? Так вот, он у меня не один. Их несколько, и они ведут к «чистым» камням.