Открытие сезона на платнике

Один день из жизни Ивана Васильевича,  или открытие сезона на платнике

Иногда на рыбалке, в компании у костра, можно услышать интересные истории. Обычно травят анекдоты и разные байки. А недавно один знакомый рыболов, Иван Васильевич Ключников, балагур и весельчак, рассказал нетипичную для него историю о том, как он два года назад впервые в жизни открывал сезон на платнике. Она мне показалась занятной, и я ее записал почти слово в слово. Конечно, от третьего лица. С его позволения рассказываю.

Стоял месяц май, третья декада. За окном бушевала зелень, жарило солнце, щебетали птички, а Иван Васильевич сидел в своем душном кабинете и мечтал. Завтра он впервые в этом году поедет на рыбалку. Три недели назад он купил фидерное удилище Garbolino Flash Picker. Иногда вечером, придя с работы, Иван Васильевич доставал его из чехла, собирал, разбирал, снова собирал, рассматривал и с трепетом поглаживал комель: да, породистая французская штучка, не то что какая-нибудь «Волжанка». И вот этот день наступил. Иван Васильевич, навьюченный разнообразным скарбом, с двумя тубусами в руках, вывалился из подъезда. Было еще темно. И сразу же не задалось: у подъезда местный алкаш Генка с опухшей физиономией пожелал удачи, а на выезде из арки черная кошка перебежала дорогу. По дороге, на окраине города, в круглосуточном рыболовном магазине Иван Васильевич собирался купить опарыша. Но магазин был закрыт. «Ничего, у меня есть „Бондюэль” и бойлы», — подумал Иван Васильевич. Выехав из города, он с облегчением вздохнул: «Ну, наконец-то поехал я на рыбалку». Дорога до пруда показалась очень длинной. Свернув с трассы, Иван Васильевич вдруг обнаружил, что документы на автомобиль остались дома. Промелькнула нелепая мысль: «Может, вернуться за документами?». Хорошо, что гаишников не встретил. А вот и пруд. 

Здесь Ивана Васильевича ожидал неприятный сюрприз — очередь возле сторожки. Заплатив за световой день, Иван Васильевич с трудом нашел себе место: люди, переночевав в палатке, уезжали. Хмурая супружеская пара с помятыми лицами грузила вещи в машину. На вопрос, как клев, Иван Васильевич получил короткий ответ: «Никак».

«Ну, ничего», — подумал он, — «они же отдыхали, а я-то подберу ключик. Наконец-то я на рыбалке». Тщетно пытаясь унять дрожь в руках, Иван Василевич достал рыболовную платформу, установил ее. Приготовил подсак, садок, расставил на столике баночки с дипами и плавающими бойлами 8 и 10 мм. Подумал немного — и вернул садок в рюкзак. Замешал прикормку, достал пикер, собрал. Другим удилищем промаркерился. Пятью кормушками закормил точку метрах на тридцати пяти, забросил снасть...

Светало. Пруд оживал. На противоположном берегу какая-то парочка в палатке громко и лениво переругивалась. Сосед слева эмоционально рассказывал приятелю «за жизнь». Пожилой сосед справа бурчал: «Опять воду спустили, уроды. За что деньги заплачены?» Метрах в пятидесяти правее под берегом задорно плескался лабрадор. Хозяин никак не мог вытащить его из воды.

Из открытой машины на другом берегу доносилось: «Г-о-о-о-луби, голуби, за моим окном кружатся. Г-о-о-олуби, голуби...» Часов в десять по пруду, поднимая волну, пронеслась моторная лодка со сторожем. Тот обилечивал не обилеченных и фотографировал не сфотографированных. А точнее тех, у кого была рыба в садке, чтоб потом выложить в соцсетях.

Волна улеглась. Из камышей выплыли уточки.

«Лепота», — подумал Иван Васильевич. Вдруг из-за камыша появился надувной матрас с женщиной в ярко-красном купальнике на борту. «Маш, а Маш, глянь, уточки. Ой, чё я нашла!» — женщина попыталась схватить маркерный поплавок.

«Барышня! Тут, вообще-то рыбу ловят!» — раздраженно крикнул Иван Васильевич. Пышнотелая нетрезвая «барышня» что-то буркнула в ответ и, нарочито громко шлепая по воде пухлыми ручками, с криком «Маш, догоняй!» поплыла дальше. Через час сосед справа, громко матерясь, бросился в воду — шальная рыба утащила его удочку.

«Ну вот, есть тут рыба», — радостно подумал Иван Васильевич, посылая из рогатки очередную порцию форелевых гранул... Солнце палило нещадно. Зонт сломался, порывом ветра выдернуло и согнуло спицы. Чинить не хотелось. Так и обгореть недолго. Музыка то выключалась ненадолго, то опять включалась: «Г-о-о-о-луби, голуби...» За весь день Ивану Васильевичу попался один карп. Граммов на восемьсот. Другой бы уже плюнул на такую рыбалку и уехал. Но Иван Васильевич не так-то прост. Он менял дип за дипом, перевязывал крючки, менял поводки, менял дистанцию... «Ничего-ничего, вот сейчас, сейчас клюнет!» — успокаивал себя Иван Васильевич. И приговаривал: «Тут рыбы нет, тут рыбы нет». Раньше всегда, когда он так приговаривал, начинался клев. На этот раз не сработало. Так и прошел день. Смеркалось. Потянуло прохладой. На другом берегу три голых мужика выбежали из пристройки, что рядом со сторожкой, и с криками «За ВМФ!» плюхнулись в воду. «День ВМФ, вроде бы, в июле», — подумал Иван Васильевич. — «Но пора сворачиваться». Единственного карпика он отпустил. Разве ж это улов, так, одно недоразумение. Проезжая мимо сторожки, Иван Васильевич вдруг ощутил, что чертовски устал. Жутко ныла обгоревшая шея, веки предательски тяжелели, а где-то глубоко в мозгу сверлило: «Г-о-о-о-луби, голуби ...»

«На автопилоте» добрался он до города. Ввалился в квартиру. «А рыба где?» — недовольно спросила жена. — «Я ее отпустил. Слышала про принцип „Поймал — отпустил”?» — «Ну». — «Ну вот, я и отпустил».

Приняв душ, жадно поужинав и пропустив пару стопочек коньяка, Иван Васильевич трупом рухнул в кровать. «Хорошо все-таки отдохнул», — через силу подумал он, засыпая. Воздухом подышал, рыбу в руках подержал... Время, проведенное на рыбалке, в счет жизни не засчитывается. А рыба... Ну что рыба... Все лето еще впереди...»

Ну, вот и вся история. А с вами такое случалось?